Это фигня, — безаппеляционно произнес метромарафонец Иван, качая головой и крышкой макбука.
Он был уже немолод. На его лице неясно отпечатались следы прожитого и недопережитого, впечатления от аркашонских серфоберегов и поездов, выпитого красного вина и пиццы «quattro fromaggio», которую он покупал исключительно на Новом Арбате и исключительно у женщин с черными волосами и бейджиками — мало ли что. Он сидел, откинув голову назад, на новом синем кресле в вагоне столь же нового немецкого состава, курсирующего по свеженедостроенной дороге вокруг Москвы, и без особого внимания слушал идеальные английские «This is Andronovka. Change here for…». Его мысль витала где-то далеко и, кажется, не собиралась возвращаться, оторвавшись от вечной мирской суеты и взлетя вверх, подальше от полного зрелыми семьями и пенсионерами вагона, подальше от социальных стереотипов, узрев истинную ложь и истинную правду. Неясно было, хотел он этого или достиг случайно. Неясно.
Когда-то Иван был молодым, активным и амбициозным молодым человеком. Его жизнь была полна сюрпризов, неожиданностей и цифровых айфоновых пуш-уведомлений, как и любая жизнь в то доголографичное время. Он работал редактором, помогал компаниям создавать тексты, если надо, верстал, и чувствовал себя нормально. Все и было нормально. Это была нормальная, обычная жизнь, из тех, что под свой логический конец обращаются в вечную уютную нирвану, если правильно распорядиться. Он был счастлив.
Но жизнь откорректировала.
В десятом классе Иван узнал, что четверо столь же амбициозных и еще не достигших нирваны зачем-то провели почти сутки в метро, дабы испытать себя и некрасиво заснять станции. После этого его жизнь преобразилась.
За несколько десятков лет Иван проехал все станции всех метрополитенов и железнодорожных транспортных систем мира. Его мозг был полон впечатлений, готовился взорваться, но Иван не давал, сдерживая свою необъятную силу, чтобы случайно не забрызгать ею окружающих. Он был велик и прост одновременно. Его популярность шла ему на руку. Он побывал везде, где мог, и это его полностью устраивало. В конце концов, ради чего еще стоит жить?
Сегодня все заканчивалось.
Последняя транспортная система, что успели построить улитки-подрядчики, отдала неустающему свои секреты и традиции. Он сидел в огромном вагоне со своим неизменным тезкой-спутником. Оба задумчиво глядели в окна.
Все заканчивалось. Жить было незачем.
Вагон со сверхсветовой скоростью несся сквозь плотный воздух, предвещающий скорую грозу. Горза наступала. Тучи сгущались над составом; метромарафонцы сидели. В какой-то момент им начало казаться, они — боги. Но им было неважно, кто они. Они выключились из действительности. Они достигли вершины. Они сидели на ней, острой, но приятнофй, свесив ноги и тихо внутренне грустя. В конце конццов, ради чего теперь стоит жить?
Машинист состава, нанятый специально, включил третью сверхзвуковую скорость. Двигатель бесшумно взревел, а потом резко взрыкнул и взорвался.
Взрыв.
Бам.
Смерть. Смерть.
Это была такая фигня…