Ссылки

Борис Дубин. Выгребной канал

Философский текст социолога о российском телевидении и вообще. Написан — нет, не сейчас, что вы. Шестнадцать лет назад.

Молодой сценарист с СТС рассказал, как рассуждают его друзья: «Года два-три буду подстраиваться, вписываться в формат. А потом, когда у меня будет уже авторитет, я буду только два дня в неделю заниматься мерзостью — остальные пять буду уже заниматься тем, что мне нравится: снимать кино, писать настоящие сценарии, книгу». То есть объяснение такое: с вами работаю не я, а моя — назовем это так — кукла. Но только, как говорили в фильме «Доброй ночи и удачи», «если ты крякаешь, как утка, и ходишь, как утка, — ты и есть утка».

Я сейчас читаю книжку замечательного композитора Владимира Мартынова. У него такая идея: великая музыка осталась в прошлом, мы живем в эпохе «пост». Это идет от ощущения конца времени композиторов, конца мира, конца истории.

Люди живут теперь только в коротком времени — не ставят себе дальних целей, устраняют со своего горизонта те вещи, те значения, образцы и формы поведения, которые или уходят в прошлое, или чреваты какими-то последствиями в будущем. Это ощущение поствремени присутствует везде — даже в женских журналах: сегодня ты можешь быть Одри Хепберн, завтра — домохозяйкой, послезавтра — отвязной девушкой. Видимо, закончилось время устойчивого общества с четким устройством. Быть Хепберн невозможно в реальном мире — но можно в виртуальном, который вам не сопротивляется, который вы с помощью своей фантазии можете переворачивать, изменять — с ним ничего не произойдет. Я бы его назвал симулятивным миром. Симулятивный продукт не рвется, об него невозможно обрезаться. В этом мире можно многое: проиграть, попробовать то, на что ты не решаешься в повседневной жизни. И главное — тебя здесь не ждет вина, раскаяние и всякие такие штуковины. И нас начинают окружать все больше и больше таких миров — не только телевидение.

Книжку композитора Мартынова «Конец времени композиторов» мне, кстати, надо будет прочесть тоже. Где бы её только достать в бумаге, в Чехии-то.

https://www.pravilamag.ru/archive/5726-boris-dubin/

Видео: антивоенное высказывание на медицинском YouTube-канале

Рубрика «Антивоенные высказывания в неожиданных местах».

Вот, например, YouTube-канал «М Е Д Ф И Л Ь М» (да, именно так). Я его приметил ещё году в семнадцатом. Канал представляет собой коллекцию учебных фильмов для студентов Сеченовского института в Москве, снятых в восьмидесятые-девяностые. Самые интересные посвящены психиатрии: врач беседует с пациентом и комментирует беседу за кадром.

Вокруг канала сложилось сообщество людей, которые ничего не знают о медицине, но живо интересуются, потому что любопытно же на психов посмотреть (а потом в комментах пишут, что после этих роликов неинтересно смотреть фильмы ужасов и триллеры, Стивен Кинг кажется бездарностью, а сами ролики выглядят так, будто их снимал Дэвид Линч). Я тоже люблю в ночи глянуть.

Ну так вот. Что на «М Е Д Ф И Л Ь М Е» опубликовали 24 февраля? Правильно. Отрывок из беседы с больным, у которого бред величия:

В комментах интересуются, не работает ли этот больной сейчас в администрации президента.

Kit: Какими люди возвращаются с войны?

В рассылке Kit от создателей «Медузы» сегодня — текст о ПТСР у ветеранов войн и том, повысится ли уровень насилия в российском обществе после войны (спойлер: незаметно, но да).

Американское издание АВС рассказывало историю ветерана Вьетнама Эда Смита, и таких историй в США — тысячи. В детстве Смит учился в католической школе, служил алтарником и пел в церковном хоре. Поступил в Университет Майами, затем был призван на войну во Вьетнаме. Вспоминая о своих первых днях на войне, Смит признавал, что сочувствовал противнику. Однако быстро понял, что необходимо «сражаться за самого себя, чтобы как можно скорее выбраться отсюда» (Курсив мой. — ИВ).

Смит быстро получил звание капитана. Артиллерийские установки, вертолеты и военные корабли приводились в действие по одному его приказу. И Смит вспоминал, что управление ими «было высшим кайфом на планете».

Спустя год службы ветеран вернулся домой. Близкие заметили, что он сильно изменился, и сам Смит рассказывал об этой перемене так: «До войны я был хорошим и кротким, а после все мое отношение к миру выражалось словами „***** (к черту. — Прим. Kit) это, ***** (к черту. — Прим. Kit) то“. У меня не осталось сочувствия к другим. Армия сломала меня».

У мужчины диагностировали ПТСР. Он начал пить, его брак распался. Даже спустя десятилетия после возвращения из Вьетнама ветеран не может заснуть, не обойдя свой дом по периметру — как часовой на посту.

Но крепко спать не помогает и это: часто Смит просыпается среди ночи, чтобы совершить еще один обход.

Видео: Артур Шарифов о том, что обуславливает воздействие пропаганды на людей

Не очень люблю Шарифова за кликбейтные обложки (иногда — настолько кликбейтные, что начинаешь думать, помогают ли они распространению или наоборот; за остальное — люблю) и слишком динамичный отвлекающий монтаж, но тут он прямо в точку попадает своим очередным роликом:

В начале, до 8:50 — организационная часть, которую, тем не менее, полезно посмотреть, чтобы проникнуться и настроиться.

https://www.youtube.com/watch?v=4YXbQD4T2SE

Екатерина Шульман. Тюрьма травмы

Екатерина Шульман объявлена иностранным агентом (вместе с Дудём и несколькими журналистами).

В связи с этим не могу не поделиться её последней лекцией (из которой наконец становится ясно, что она — человек):

Посмотрите. Если не хотите смотреть — почитайте расшифровку.

René Coignard — Bucha

Пока слово «Буча» множит синонимы (Краматорск, Мариуполь) и обрастает новыми коннотациями — послушайте хороший дарк-эмбиент в тему:

Лучший саундтрек к происходящему — тишина, но когда молчать невозможно, а слов нет — остаётся только музыка.

https://soundcloud.com/coignard/bucha-1

Николай Плотников: Достоинство человека — не абстракция, а конкретная правовая категория. Но в России ее игнорируют и общество, и государство

Замечательная колонка философа Николая Плотникова на «Медузе» о том, что такое человеческое достоинство и о том, что оно должно быть институционализировано, а в России сейчас это не так. Привожу выдержки, но, если есть пять минут, обязательно прочтите целиком.

Может возникнуть вопрос: почему недостаточно прав человека, представление о которых было сформулировано тогда же, во времена Канта, — в Декларации прав человека и гражданина, в первый год Французской революции? Зачем нужно еще одно понятие? Думаю, что нужно, и вот почему. С правами человека — например, с правом на свободу выражения мнений или с правом на неприкосновенность частной собственности — связан постоянный процесс обсуждения и разрешения конфликтов. Даже в демократических обществах существуют обстоятельства, которые заставляют конкретизировать права и даже их ограничивают, как, например, в ситуации с запретом на отрицание Холокоста. Бывают условия, при которых государство ограничивает и право частной собственности.

Но когда в законодательство вводится верховенство достоинства, в нем появляется неотменяемая, безусловная формула — недопустимость превращения человека в объект. То есть в средство для удовлетворения чьих-то потребностей, которое не может отказаться от этой роли.

<…>

В российской Конституции тоже есть норма о «достоинстве личности» и есть вытекающий из нее запрет на «пытки, насилие, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание» (ст. 21). Но мы видим, что практика этой норме не соответствует. Любая самая прогрессивная конституция ничего не значит, если нет общественного согласия по поводу нерушимости заложенных в нее принципов.

Можно сказать, что на практике в российском публичном пространстве доминирует представление не о достоинстве человека, а о ценности жизни в принципе. К этому сводится позиция религиозных лидеров, которым государственные медиаменеджеры дают возможность обращаться к широкой аудитории с осуждением абортов и культом многодетности. К этому сводится постоянно подчеркиваемая забота государства о жизни как таковой, в частности, установка на борьбу с пропагандой самоубийств.

<…>

Если это так, то получается, что одного сохранения жизни необходимо и достаточно: жив человек и хорошо. Как именно жив человек, как проходит жизнь, как на ее качестве сказываются тяжелые болезни, травмы или применение жестких карательных действий или пыток — вопрос, с точки зрения государства, почти незначительный. Между тем нетрудно представить себе, что человек, чье достоинство попрано, предпочитает смерть. Такой человек ставит перед собой выбор — достоинство или жизнь. И выбирает достоинство. Самоубийства тех, кто посчитал свои отношения с российской правоохранительной системой невыносимыми, не единичны. Задача общества в том, чтобы ни один гражданин не оказывался перед таким выбором.

Преступно то государство, в котором человек ставится перед таким выбором, потому что оно разрушает самые элементарные правовые основы жизни людей.

https://meduza.io/feature/2022/01/17/dostoinstvo-cheloveka-ne-abstraktsiya-a-konkretnaya-pravovaya-kategoriya-no-v-rossii-ee-ignoriruet-i-obschestvo-i-gosudarstvo