В моей четырехместной палате на кровати напротив и по диагонали лежат два ребёнка. Каждому вроде бы по два года, во всяком случае, выглядят так, я не эксперт в определении возраста детей.
Но суть не в этом. Их режимы сна в точности противоположны моему. То бишь — я сплю, они бодрствуют. Они спят — бодрствую я. И все бы ничего, если бы между краткими промежутками сна эти двое замечательных детей не испытывали тошноту, желание попить, поиграть, покушать, поговорить, к папе… и что там ещё обычно нужно детям в таком возрасте.
Я так понимаю, единственный способ избавиться от этого рыночного кошмара — выписаться самому. К чему успешно и иду. Но из-за постоянного стресса у меня на коже начинает выскакивать сыпь, называемая «дермографической крапивницей». И вот с ней уже вообще ничего сделать нельзя. Жди, пока пройдёт само или расчёсывай и жди. Но во втором случае гарантий никаких — или пройдёт быстро, или пройдёт и вскочит в другом месте. Не угадаешь. А единственный прямой путь к выписке — отсутствие стрессов, отдых, Карл, релакс!
Короче говоря. Это я все к чему. Четырехместные палаты в детской больнице — ад! Как и трехместные, пятиместные, шестиместные… Я не имел ещё «счастья» лежать в больнице со взрослыми, но, готов поспорить, там поспокойнее.
И, да. Не хотите оказаться в аду — не оказывайтесь. В смысле, здравия всем. И спокойствия, Карл, релакса! Меньше стресса — меньше болезней. Проверено, блин.
Пойду включу какую-нибудь музыку. Только такую, где не страдает никто. Где солнце, птички и вообще все в ажуре. Первый раз в жизни такая музыка понадобилась. 🙂
Жизненное58
Болячки
Ну что ж, пора раскрыть карты. Я действительно лежу в больнице на обследовании. Пусть уж теперь все об этом знают.
Связано это с тем, что весь прошедший март я переживал последствия своего аппендицита, который настиг меня прям в День защитника отечества. В тот же день мне сделали капитальный ремонт кишки, и, восстанавливаясь, я пролежал три недели. Но я не случайно употребил слово «переживал»: реакцией на все это со стороны нервной системы стала сыпь по всему телу и артрит, с которым я и улёгся в эту пятницу снова. На обследование.
Настроение моё нельзя назвать ни очень хорошим, ни очень плохим. Оно нормальное для моего состояния. Переживания по поводу симптомов, по поводу того, что происходит вокруг — нормальное для меня явление. Я просто за всю свою жизнь так пока и не научился отдыхать — вот так чтобы прям лежать и пофиг на все. Поэтому выздоровление проходит со скрипом. Но проходит. Выздоравливаю. Не зря же лекарствами кормят.
Напротив лежит шестилетний мальчик с новым для российской действительности диагнозом «синдром Кавасаки». Это когда начинается как обычная простуда, а закончиться может образованием и разрывом аневризмы аорты. Лечится только и исключительно иммуноглобулинами. Постоянная температура от 37-ми, если выше 38 — иммуноглобулины вводить нельзя, надо сбивать. С ним постоянно сидит кто-то из родственников, они вздрагивают при малейшем отклонении от нормы. И я их понимаю. Меня утешает мысль, что моё положение — не худшее.
Впрочем, артрит-то, конечно, лечится, и успешно, но меня в этом во всем пугает неизвестность. Я никогда не сталкивался с таким заболеванием. Поэтому иногда страшновато.
Завтра — анализы на ревматоидные факторы. Потом, скорее всего, выпишут таблетки и благополучно выпрут из заведения. Ибо нефиг место занимать.
А пока есть время прочесть «Войну и мир», второй том. Он, кстати, интереснее первого, гораздо. Я больше люблю философию, а не баталии и бесконечные разговоры на французском о политике.
А, вот ещё что. Совсем недавно наткнулся случайно на «Меле» на колонку одного мальчика моего возраста. Почитал его блог. Интересный, хоть местами и обрывочный. Но я этим тоже грешу. Мне думается, у начинающих блоггеров всегда так: сначала каша из мыслей и домыслов, потом, года через два-три — структура. У меня тоже так.
Ладно. Пойду возьму утвержденный Минздравом ужин.
Сложности изучения языков
Вот казалось бы, изучаю я английский язык. Все у меня в этом плане прекрасно. Но есть один существенный минус. Знаете, какой?
Когда слушаешь на английском песни, упрямый мозг на полном автомате пытается распознать слова. И пусть вокалисту в далеком детстве выбили все зубы и он ни слова не может произнести без коверкания, ты все равно, забыв про музыку, будешь выискивать в его каше из гласных звуков хоть какие-то английские слова. И переводить.
О, вот сейчас он спел что-то про любовь. Что? Что именно, спрашиваете вы? А о чем он мог спеть? Давайте думать. Может, его бросил кто? Ой, а вот сейчас — что-то о разуме. Как же это может быть связано?
Ой, а вот и песня закончилась. Прикольно.
Наслаждаться музыкой — ну ваще не вариант. Главное — аудирование.
Доктор Уотсон
Сегодня был на «Вечернем Урганте» и, надо сказать, впечатлен.
В гостях — Натали. Тут впечатляться нечего. А потом, через ужин в местном «Му-му» и два часа ожидания — Джеймс Уотсон. Американский биолог. Нобелевский лауреат. В 1953-м впервые описал структуру молекулы ДНК. Нечасто таких людей вживую видишь.
87 лет. Плохо слышит. Не говорит по-русски. Летел из Америки прямиком в третью студию Останкино. Люди — то есть мы — аплодировали стоя. Когда он выходил из лифта после съемки, тоже аплодировали.
Ургант даже стебаться стеснялся.
Побольше бы таких людей.
(Закралась в голову шутка: не было бы Уотсона, не было бы и анекдота про анализ ДНК на отцовство. Но потом я ее выгнал. Подумал, лучше уж постесняюсь.)
Буттерброт
Летом прошлого года, когда страну еще не стиснули санкциями, мы всей семьей ездили в Прагу.
По приезде были голодны, как настоящие чехи.
Зашли в ближайший ресторанчик, где, естественно, наливали пиво. Чэшское, настоящее. Заказали.
Но в нашей истории не суть важно пиво. Важно то, что к этому пиву предложили в качестве закуски. Выбор был невелик: либо ничего, либо что-то, что называлось истинно чешским словом «буттерброт».
Разговор с официантом не предвещал ничего необычного.
— Буттерброт? — приняв у нас пивные заказы, вежливо осведомился он.
— Буттерброт, — хором ответили мы, почесав затылки. — Каждому.
— Окей, окей, — расцвел официант и унёсся в сторону кухни.
В меню не было никаких фотографий, так что визуально оценить количество своего ужина мы не могли. К тому же справедливо полагали, что исконно чешские закуски — а именно таковой закуской мы считали «буттерброт» — обойдутся нам не очень дорого. Цен в той буттербротной бумажке тоже почему-то не было.
Как же мы ошибались!
Спустя полчаса мы вновь увидели официанта, на этот раз аккуратно, но прытко несущего в нашу сторону четыре большие тарелки. «Не нам» — подумали мы, хотя были единственными посетителями. И, как всегда, ошиблись.
На каждой из тарелок параллельно лежали два огромных сосискообразных сэндвича.
По соответствующей цене.
И только спустя двое суток мы с удивлением обнаружили, что, оказывается, истинно чешская еда — это когда калорийно и много. Калорийно и много. Ничто другое за чешскую еду не может быть принято по определению.
Приехать в европейскую столицу и в первый же день переплатить и обожраться — да, это по нам.
Вечернее
Слушайте, у меня ощущение, что я глобально отстал от жизни.
У меня есть друг. В свободное время, которого у него много, он ходит на, как сейчас принято говорить, «ивенты». События то есть, в переводе с инглиша. Премьерные показы, концерты, пресс-конференции — все его. Практически каждый день он находит, куда сходить.
Так вот. За прошедшие два дня он встретил на этих ивентах двоих моих знакомых.
Вопрос, который я очень сильно хочу себе задать: а мне-то что мешает встречать своих знакомых, а?
Ностальгия
Когда мне было восемь лет, я обожал ездить на метро. Оно манило меня своей необычностью и загадочностью. Ну, предположим, понятно, как строилось все это, хоть и не до конца. Я видел процесс по телевизору. Но как это работает? Что происходит в тоннелях и на станциях, когда метрополитен закрывается? Почему поезд в метро и вообще на любой, кстати, железной дороге, стучит колесами по рельсам именно так, а не иначе?
Я искал ответы на все эти вопросы… да где только не искал. Облазил, кажется, миллион сайтов по истории и устройству метрополитена. И все равно не до конца понимал. (И все время говорил, что вырасту и стану машинистом. Потому что это — действительно интересно.)
Дедушка, небольшой специалист в этой области, доходчиво объяснял мне то, что знал. И я помню, как мы с ним и с бабушкой ездили по Бутовской линии легкого метро, и я, наплевав на панорамы, открывающиеся из окон, просто сидел и слушал этот мерный стук. Стук колес по стыкам рельсов. (Тогда я еще не знал, что по стыкам. Думал, поезд шпалы задевает. Почему-то.)
Прошло время. Деревья усохли и стали меньше. Любовь к метро — тоже. Вырос.
Сейчас мой мозг во время поездки в метро обычно занят абсолютно отвлеченными мыслями. Но совсем недавно, проезжая по Кольцевой, я вдруг осознал, что… уже минимум три минуты просто стою и слушаю этот самый стук.
Что-то тогда во мне щелкнуло, и я вспомнил. Вспомнил те самые прекрасные поездки на легком метро. Вспомнил себя в восемь лет и бабушку с дедушкой. Вспомнил.
И сразу на душе стало тепло. Хорошо.
Жизнь можно сравнить с поездом метро. То поедет, то остановится. Когда останавливается, в нем не видишь смысла. Зачем нужен локомотив, если он стоит на месте?
А когда едет — сразу становится хорошо. Главное — не превышать скорость.
Делайте все для того, чтобы ваш поезд останавливался как можно реже. Чтобы из темных тоннелей метро он выехал на землю, на пригородные пути.
И стал поездом дальнего следования.
Кошки и вискас
Вчера уехал с бабушкой в санаторий, отдыхать от суеты и зарабатывать дешевую славу среди пенсионеров.
На второй день (то есть, сегодня) ходили с ней в магазин покупать корм местным кошкам. У отдыхающих хобби такое, они их откармливают. А магазин на этом бизнес делает — весь санаторий закупается вискасами именно в нем.
Купили коробку сухого корма, насыпали в пластиковый контейнер, что стоял на месте периодических кошачьих сходок.
С оглушительными мявами, означающими то ли спасибо, то ли «отошли все, я здесь главный дегустатор» кошки в количестве семи штук, если не больше, набросились на вожделенное лакомство. Победил котяра, схвативший плошку зубами и под аккомпанемент возмущенных собратьев оттащивший ее на пару метров к кустам, рассыпав почти все содержимое.
Это я к тому, что побеждает самый находчивый. Всегда и везде.