Летом прошлого года, когда страну еще не стиснули санкциями, мы всей семьей ездили в Прагу.
По приезде были голодны, как настоящие чехи.
Зашли в ближайший ресторанчик, где, естественно, наливали пиво. Чэшское, настоящее. Заказали.
Но в нашей истории не суть важно пиво. Важно то, что к этому пиву предложили в качестве закуски. Выбор был невелик: либо ничего, либо что-то, что называлось истинно чешским словом «буттерброт».
Разговор с официантом не предвещал ничего необычного.
— Буттерброт? — приняв у нас пивные заказы, вежливо осведомился он.
— Буттерброт, — хором ответили мы, почесав затылки. — Каждому.
— Окей, окей, — расцвел официант и унёсся в сторону кухни.
В меню не было никаких фотографий, так что визуально оценить количество своего ужина мы не могли. К тому же справедливо полагали, что исконно чешские закуски — а именно таковой закуской мы считали «буттерброт» — обойдутся нам не очень дорого. Цен в той буттербротной бумажке тоже почему-то не было.
Как же мы ошибались!
Спустя полчаса мы вновь увидели официанта, на этот раз аккуратно, но прытко несущего в нашу сторону четыре большие тарелки. «Не нам» — подумали мы, хотя были единственными посетителями. И, как всегда, ошиблись.
На каждой из тарелок параллельно лежали два огромных сосискообразных сэндвича.
По соответствующей цене.
И только спустя двое суток мы с удивлением обнаружили, что, оказывается, истинно чешская еда — это когда калорийно и много. Калорийно и много. Ничто другое за чешскую еду не может быть принято по определению.
Приехать в европейскую столицу и в первый же день переплатить и обожраться — да, это по нам.