№ 20

В тихом, вечно светящемся, как нейронная компьютерная сеть, поле происходит вечное движение. Миг отмеряется числом колебаний атмосферы; сине-красные фонарики мерцают, изредка, в моменты особого экстаза работая в полную мощность. Время не идёт здесь: оно растворено в бесконечности этого поля и в мерцающем свете, который хочет поглотить, а затем разверзнуться, выплеснув молнию энергии.

Но иногда время здесь всё же появлется — недвижимое, как твердая скала, остановившееся изваяние. В такие моменты поле пустеет и становится просто сборищем городских фонариков, которые недвижно застывают на своих цветочных стебельках. Невозможно передать словами, что происходит в тот момент на поле; можно лишь погрузиться в черноту, висящую над ним, посмотреть сверху, а затем спуститься обратно и незаметно раствориться в нем, став одним из полевых цветов. Тогда всё возродится вновь, и вновь это поле будет бесконечно тихо генерировать энергию.

Для того, чтобы дать полю себя поглотить, нужно на нём оказаться. А чтоб попасть на него — просто дать себе на него попасть, представив его и погрузившись в его образ.

Поле это — источник творчества. Оно как поезд, несущийся неведомо куда — только тихий, спокойный и приятно ограниченный. Оно будет существовать всегда. Главное — отыскать его на карте собственного подсознания.

Образ этот навеян мне извне, но всегда был внутри меня.

После книги Линча

Только что испытал новый вид кайфа: нашёл в книге Дэвида Линча собственную мысль.

«Интуиция — связь между эмоциями и интеллектом»

А потом проверил текст поста, о котором вспомнил, когда прочёл эту фразу. В том посте — почти она, но про другое:

«…Эмоция — проводник между искусством и человеческим подсознательным»

В тот момент я думал, что выразил эту мысль для себя гораздо раньше, чем прочёл о ней. Оказалось, неправда: я выразил другую. Но сейчас я почему-то уверен, что это неважно.

Немного позже я шёл по станции метро Киевская, подходил к лестнице, ведущей в город, наслаждался относительной станционной тишиной — и вдруг мимо меня на огромной скорости и оглушительным, как тогда показалось, шумом пронёсся поезд. Секунду я раздражался этой внезапности, хотел даже буркнуть себе под нос что-то не очень осмысленное — а потом вдруг понял: раздражаться по поводу неожиданностей не имеет смысла, потому что позже каждая из них может оказаться источником новых идей.

Спасибо Дэвиду Линчу.

Книга называется «Поймать большую рыбу». Верю, что мой пост — для кого-то та самая неожиданность.

№ 19

Жизнь — это дорога, которая никогда никуда не приведёт. Никто не знает, бесконечна ли она и, если нет, есть ли что-нибудь в конце — или там просто беззвучная пустота.

Пока ты на дороге, ты жив. И единственное, что имеет смысл — идти по этой дороге. Идти вперёд или, остановившись, любоваться видом — потому что пройденным ты уже любовался.

И не нужно думать, из чего сделана эта дорога, кто её сделал, зачем и когда. Ответ на любой из этих вопросов даёт любая религия, даже та, что называется наукой. Только вот всё это — неважно. Важно одно-единственное: пока ты на дороге, ты жив. Жив, увы, даже если любуешься уже до дыр облюбованным.

Сборник рассказов

В седьмом классе я написал немного наивную сказку про осень, и меня за неё почему-то сослали захвалили до самых чёртиков. Не массово, в узком кругу, но захвалили. Спустя три года я написал ещё семь маленьких литературных опусов и составил из них такой же маленький сборник.

Да, это название

Продолжить чтение

№ 18

На улице — последний осенний день апреля. Дождь уныло стучит по Москве уже восьмой час, изредка перестукиваясь со звонками Вани С. Пять минут назад он орал на весь дом о том, что я опять, чёрт возьми, постоянно сплю, а сейчас уже сидит у меня на диване с компьютером и, продираясь сквозь чащу дружественности интерфейса, заказывает доставку пиццы. Пицца и сон превратились в культ, потому что других вариантов нет. Или наоборот?

За окном привычно горит огнями Москва-сити, создавая ощущение, что всё вокруг — какой-то странный сон, в котором происходит бесконечный день сурка. Сегодня Москва-сити горит. Вчера горела. И завтра будет гореть. Отличие лишь одно: возможно, завтра таки наступит настоящая майская весна.

Пицца и сон превратились в культ. Но завтра этот культ уступит место новому — культу весны. И Москвы-сити.

Прямой эфир неумолим

На телевидении есть такая штука — прямой эфир. В прямом эфире, как утверждается, на российском телевидении идут политические ток-шоу и, чаще всего, программа «Познер». И если по поводу первых говорить нечего — всё уже сказано, то программу Владимира Владимировича — жаль. Искренне. Жаль, что ей отводится всего час эфирного времени.

Вот смотрите. Это выпуск программы «Познер» с Эдвардом Радзинским.

Последние десять минут этого выпуска — это экшен. Более напряжённого и напрягающего экшена за последние три месяца я не видел. В эти десять минут успевает накалиться и разрешиться конфликт между говорливым Радзинским и вынужденным представлять интересы рекламодателей Первого канала Познером — конфликт невидимый, но присутствующий. Радзинский говорит правильные вещи, и хочется, чтобы он и дальше их говорил, а Познер явно раздражается, подавляя в себе желание его прерывать. Но приходится.

Прямой эфир неумолим, и в этом его единственный минус. Гораздо хуже, когда сказать нужно много, а времени мало, чем когда наоборот.

Будь я владельцем телеканала или радиостанции, я бы ставил после прямого эфира то, что можно с лёгкостью убрать из сетки вещания: фильмы и политические ток-шоу. Всё равно каждый день там — одно и то же.

А выпуск всё-таки посмотрите.

№ 17

Погода сегодня целый день швыряется в нас градом и ясным небом вперемежку. Но мы не жалуемся. Откуда-то, вероятно, из прогноза, мы знали, что так и будет, и налетевшая с утра буря вкупе с совершенно чистым небом через каких-то сорок минут не показались нам выдающимися. Стали лишь поводом написать этот пост да поразмышлять, не опять, а снова.

Контраст — вот главное мерило человеческих чувств, эмоций, переживаний и ощущений. И вообще, наверное, главное мерило человека — как существа, как мыслящей машины и как полутораметрового царя зверей без царя в голове. Если мы видим белую меловую точку на чёрной доске — мы заявляем об этом; стоит этой же точке появиться на бледно-серой стене — и заметит её только самый странный. Самый непонятый, самый «не от мира сего» и самый внимательный из всех. А погода — она так, между делом. Повод провести ещё одну аналогию, и только.

Переменно облачный закат за окном.

Не слышьте шлягеры

Вчера, возвращаясь из Вышки, я шёл по подземному переходу, а в нём, как всегда, какой-то очередной уличный музыкант гитарил что-то подчёркнуто бардовское.

Пока я не дошёл до него, музыка казалась хаосом, не разделённым на такты и не имеющим, соответственно, размера. Я шёл по переходу, музыка шла фоном, не обращая на себя ровно никакого внимания. Когда я выходил из перехода, она заняла в мозгу всё. Ну, знаете, как это обычно бывает со шлягерами.

Произошло это вот почему.

Мозг очень любит всё неосознанно структурировать, даже когда у него это плохо получается. Как только он понимает, что звучащую вокруг какофонию можно разобрать на сильные и слабые доли, то есть разбить на такты, он сразу же это делает, какофония для него превращается в нормальную человеческую музыку и тут же въедается в подсознание. Структура дает возможность себя предсказывать, определять за полсекунды, что сейчас услышишь, — и мозг этим нагло пользуется, начинает генерировать музыку сам, подстраивая то, что слышит, под готовый структурированный шаблон. И это не остановить — остановится само, но когда, что должно для этого произойти — неизвестно.

Иногда даже перебивка другим шлягером не помогает — прочная свежая структура не желает уступать место другой, ещё более прочной, но постарше.

Не обращайте внимания на музыку в общественных местах — она привязывается в 90% случаев. А если уж обратили, то чтобы она не привязывалась, — не нужно слушать её и, что важнее, начинать слышать.

Оставьте хаос хаосом, не обращая на него внимания.

Логика и интуиция в искусстве

Вчера закончился третий модуль ФДП ВШЭ, во время которого нас учили снимать кино, руководствуясь логическими законами. По итогу этого модуля у меня сложились некоторые тезисы. Они касаются не только кино, но и музыки, литературы, живописи, танца — короче говоря, искусства в целом.

Во-первых, логика в искусстве не работает. Сюжет в искусстве не работает. История в искусстве — не работает. Работает только эмоция, которую вызывает история. Через эмоцию искусство воспринимается интуитивно, поэтому эмоция — проводник между искусством и человеческим подсознательным.

Во-вторых, логические законы (которым нас учили) ломают эмоцию, загоняя её в рамки отточенного логического восприятия. Как только эмоция становится в мозгу режиссёра и, что хуже, зрителя, логически обоснованной, она теряет силу и превращается в неуютный фейк.

Кроме того, логика — одна; способов же восприятия эмоции — огромное множество: одна и та же эмоция вызывает в разных людях совершенно разные ассоциации и разные потоки новых эмоций, с ними связанных.

Искусство должно создаваться не логически, а интуитивно. Интуитивно созданное искусство — живой цветок, который вырастила природа. А искусство логики — это палка, к которой приклеены отростки, ответвления и бутон: отростки — по бокам от палки, бутон — сверху, потому что так надо и так бывает обычно. Для склеивания создатели этой модели используют скотч, клей ПВА, клей «Момент», наноклей, действующий на молекулярном уровне — в зависимости от уровня своего профессионализма. Но то, что у них получается — априори подделка под эмоцию, которая действует на сознание слабее, чем эмоция настоящая.

Люди, которые, может, и знают, как создается искусство с технической точки зрения, но создают его всё же интуитивно, не смешивая интуицию с отточенной техникой — настоящие художники. Адепты же логики — шарлатаны от искусства: они умеют подделывать эмоцию, но действие их подделок не идёт в сравнение с действием чистой эмоции.

Искусство шарлатанов — нить, в конце которой — одна-единственная развязка, одно-единственное понимание. Искусство истинное — хаосный клубок, позволяющий зрителю распутывать себя самостоятельно, примерять больше, чем одну нить, подбирать, сопоставлять их с привычным и открывать непривычное. Настоящее искусство создаётся зрителем, а не художником. Создается интуитивно, подсознательно, а не логически выверенно.

Искусство — это смысловой хаос, в котором должен разобраться и расставить всё по полочкам не автор, а потребитель.