Философия |

Смерть Навального

Убит Алексей Навальный.

Текст ниже — текст страшный, противопоказанный тем, кому сейчас плохо и кто не готов ощутить удар обухом по голове. Я мог бы его не писать и не публиковать, но почему-то мне это сделать кажется важным. Не читайте его, если не готовы защититься — кто чем. Я предупредил.


Нам всем выпал очень, очень тяжёлый, очень чёрный век. Я не знаю, что делать со всем этим нескончаемым потоком липкой черноты, который льётся на меня из России — сначала лился, обливая всего меня, потому что я был там, а теперь достаёт уже только какое-то проснувшееся за последние годы эмпатическое нечто, вопрошающее «а как же там N…» — потому что меня там нет, но это N — есть. Я не знаю, как с ним справляться. И, что, может быть, самое страшное, — я уже не знаю, надо ли.

Живой Алексей Навальный для меня был последним оплотом надежды, последним, что прямо противостояло этой липкости, этой черноте, ломающей через колено будущее целого поколения. Я, понятно, никогда не видел его вживую, я не выходил на митинги, я в прямом смысле слова диванный зритель, который смотрел на всё происходящее в России начиная примерно с акции (Навального) «Он вам не Димон», с каждым годом сильнее и сильнее съёживаясь от ужаса и в какой-то момент съёжившись настолько, чтоб окончательно принять решение об эмиграции. Чтобы принять это решение, мне понадобилось увидеть, как Навального встречали в январе 2021 в двух московских аэропортах, а ещё через три месяца — как винтили людей на акции в его поддержку, когда он объявил голодовку в ответ на неадекватную медицинскую «помощь» в колонии. Я смотрел на это и думал: я не хочу прожить в этом всю свою жизнь, не хочу вверять её тем, кто умеет только разрушать, убивать и винтить. Через десять очень трудных месяцев я уехал в Чехию, где живу до сих пор, и этот отъезд, как показала практика, — лучшее решение в моей жизни.

Живой Алексей Навальный был последней ниточкой, соединяющей две моих жизни — до и после эмиграции. Теперь этой ниточки нет, а та жизнь — позапозапозапрошлая, забытая и, к сожалению или к счастью, уже невозвратная.

Живой Алексей Навальный был светом в конце тоннеля. В отличие от многих, кто, может быть, разумнее меня, для меня он оставался единственным его источником. Не таился ли в старом стремлении к свету, задаётся вопросом в романе «Дар» Набоков, роковой порок, который по мере естественного продвижения к цели становился всё виднее, пока не обнаружилось, что этот «cвет» горит в окне тюремного надзирателя? Кажется, всю свою жизнь, старательно защищаясь от происходящего вокруг, обрастая многочисленными пессимистическими моделями реальности, я готовил себя к признанию, что да, таился, и таится до сих пор. В этом смысле, узнав о смерти главного пассионария российской политики, я испытал облегчение: наконец всё подтвердилось, не нужно больше искать, соскребать со стенок остатки сил и идеалистического желания верить в обратное. Моя ужасная выдумка, в которой в России действительно всё будет становиться только хуже, потому что лучше быть не может, а лучшее решение для любого — уезжать, уезжать поскорее, пока тьма не поглотила окончательно, — стала реальностью, подарив мне полную индульгенцию на пессимизм. Я точно знаю, что не доживу до демократии в России. Я практически уверен, что те, кто считает иначе, считают иначе потому, что не могут найти в себе силы признать высокую вероятность этого медленного скатывания в пропасть. В тёмные времена хочется верить в чудо, но чудес — не бывает.

Когда-то Михаил Фишман сказал в одной из программ — точную цитату уже не найду — примерно следующее: Путин как будто бы сконструировал себе реальность, в которой кругом враги, скрепы летят к чертям, он героически борется с часовой стрелкой и его все ненавидят. А теперь — он постепенно делает так, чтоб эта сконструированная реальность воплотилась, потому что ему так проще, проще, чем встраиваться в реальность реальную. И вот наконец я понял, что Фишман имел в виду, испытал это на себе, пережил. Мне всегда было сильно сложнее поверить в прекрасную Россию будущего (и даже в нормальную Россию будущего), чем в ужасную, и теперь у меня есть доказательство, позволяющее перестать наконец надеяться.

Ни посылка — в России всё очень плохо, — ни вывод — будет ещё хуже — никогда не покидали моей внутренней глубоко пессимистической системы координат, никогда не видели оптики, не настроенной на кромешную темноту изображения. Теперь я могу с полной уверенностью сказать, что оптика, настроенная на кромешную темноту изображения, — и есть самая подходящая для конкретно этого изображения оптика. Теперь мне нечем внутри себя с этим утверждением поспорить. Мой контраргумент сначала остался единственным, а потом — был жестоко, пролонгированно и несмотря на весь свой транслируемый оптимизм уничтожен, убит. Так убивали Дамблдора в шестой части «Гарри Поттера» (и я на этом месте закрывал книгу, желая забыть последние прочитанные несколько страниц), и точно так же теперь убит Навальный. Последний мой контраргумент. Последняя надежда.

Для меня предложение «убит Навальный» всё ещё некогерентно, два его составных члена никак не могут соединиться, образовав понятное целое. Но им придётся.

Чёрный, чёрный февраль. В прямом смысле слова, а теперь — каждый год — и в переносном.

Законы жанра требуют закончить этот текст оптимистично, ведь я пишу как будто бы для широкой публики. Но я не могу, потому что вчера мой слабый оптимизм относительно России, долго державшийся, всё-таки умер. И, думаю, уже не воскреснет.

Билли Бонс умер

Михаил Подивилов постит у cебя в телеграм-канале скриншот из советского мультфильма «Остров сокровищ»:

На скриншоте доктор Ливси говорит эти слова (ну, про ром, а не про военкомат, да) пирату Билли Бонсу. И тем не менее, мультфильм запомнился мне из раннего-раннего детства (лет с пяти-шести) вот этим страшным гигантским титром:

Сегодня семь месяцев. С поезда, стремительно несущегося в пропасть, надо спрыгивать. Вовремя.

Если нельзя спрыгнуть — хотя бы не попадайтесь. И уж точно не идите к смерти сами.

Ссылки |

Серая зона: Михаил Фишман об отношениях Путина с правдой

Мне настолько понравился этот кусок вчерашнего обзора недели от Михаила Фишмана, что я даже не поленился и расшифровал:

Полгода назад отношения Путина с правдой очень точно описал его бывший соратник и бывший банкир Сергей Пугачёв: Путин всегда верит в то, что он говорит.

Верит всегда. То есть неважно, что десять раз в день меняет свою точку зрения по тому или иному поводу — когда он говорит, он в это верит. Когда он говорит по телевизору, когда он говорит про прививки, про коронавирус. Даже если он не делал прививку, а говорит, что делал — он в этот момент верит, что он её делал.

Из интервью Дмитрия Гордона с Сергеем Пугачёвым

Вроде как не может такого быть. Одно из двух: либо ты сделал прививку, либо нет. Но это только на первый взгляд. Что такое «сделать прививку»? Что это за процесс? Просто укол? Или это отношения с врачом, консультации, планы медицинских процедур? Где граница между делаемой прививкой и уже сделанной? Правда Путина — это всегда правда в моменте: сейчас — одна, через секунду — уже другая. Кроме того, она зависит от ракурса, от угла зрения. Скорость нижней точки автомобильного колеса в момент сцепления с асфальтом равна нулю, даже если автомобиль едет со скоростью 100 км/ч. Вы что, будете утверждать, что этот автомобиль едет, а не стоит, спорить с законами физики?

С одной стороны, про Путина давно говорят, что он поверил собственной пропаганде — оттого, например, такие потери в войне, которая, по замыслу, должна была продлиться не больше недели. С другой стороны, это известная пропагандистская тактика: вывалить на стол тысячу разных версий, и поди потом разберись, где истина. Но правда в том, что это гораздо более широкая установка: это принцип не пропаганды, а всей политики Путина вот уже двадцать лет. Одних только официальных версий, зачем он начал войну с Украиной, примерно восемь: не допустить расширения НАТО на восток — это раз, освободить Донбасс — это два, денацификация — это три, возвращение территорий — это четыре… Как найти правильную среди тысячи разных версий? Как проиграть в войне, если неизвестно, в чём заключается её цель? Классическая схема запутывания противника: нас никому не сбить с пути, нам всё равно, куда идти. Если цели, законы, принципы государственной политики никому непонятны, значит, в каждый отдельный момент времени их можно трактовать как угодно.

Есть прямая связь между тем, как Путин рассуждает про страшный удар по Кременчугу, и, например, тем, как хватают мирно сидящего на скамейке в парке Илью Яшина и шьют ему сопротивление полицейским при исполнении. Что такое сопротивление сотрудникам органов? Точнее, где заканчивается несопротивление? Кто сможет сказать точно? На самом деле это и есть главная доктрина Путина: свобода от любых установок и от любых правил, от любой правды, и на внешней арене, и на внутренней. Это оппортунизм не как модель поведения одного отдельного человека, а как идеология государства. Это концепция полной свободы рук. Всегда и везде можно делать всё, что угодно, и это и будет правдой, это и будет по закону. Глеб Павловский задолго до войны отмечал, что главное свойство системы Путина — презрение к норме, то есть к любой точке отсчёта:

Отказ от нормальности из технологии превратился в повседневность Системы. Затем перерос в доктринальное презрение к норме внутри РФ — включая свои же нормы. Система легко их преступает и охотно этим бравирует. Поведение силовиков и судебных инстанций в отношении политических противников — всероссийский спектакль презрения к государственной норме. Их месседж — ничтожность закона в отношении людей и организаций, включенных в «стоп-листы» Системы РФ.

Глеб Павловский. «Система РФ»

Как отличить ложь от правды, войну от специальной военной операции, захват от освобождения, жест доброй воли от отступления? Где граница между приказом и советом, между угрозой и просьбой, между телефонным правом и независимостью суда, между признанием под пыткой и чистосердечным раскаянием? Чёткой границы нет. Чем союзник отличается от вассала? Чем партнёр, как своих врагов называет Путин, отличается от врага? В антиутопии Оруэлла свобода — это рабство, война — это мир, незнание — сила. На кремлёвские ворота буквально такие лозунги вешать, конечно, никто не будет. <...> Свобода — это свобода; рабство — это рабство, но между ними — такая большая серая зона, что не всегда возможно отличить одно от другого.

Уехав из России, я хотел написать большой пост о том, почему уехал. Но не успел: началась война и затмила всё. Так вот, это размывание границ истины — одна из главных причин: я не хочу, чтобы те, кто вокруг меня, его оправдывали, потому что не оправдываю его сам. Распространяясь, как вирус, оно разъедает в людях внутреннего человека, замещая съеденное аморфной массой, из которой, как мы видим в последние месяцы, можно слепить что угодно. Я слишком дорожу собой, чтобы становиться аморфным.

Серая зона между некоторыми понятиями не имеет права на существование.


Сам обзор — вот:

Диверсия на радио «Коммерсантъ FM»

Вижу, Христо Грозев пишет в твиттере:

Иду срочно слушать эфир — и действительно, там «Ногу Свело» поют припев «Нам не нужна война», потом Лавров говорит «Дебилы, бл*дь» — а потом эфир затихает.

Через пять минут открываю снова — повторяется тот же кусок. Видимо, я поймал последние десять секунд, выданные в эфир, которые мой плеер закэшировал и теперь повторяет, когда обновляешь страницу, потому что другого ничего выдать не может. Такой эффект я часто наблюдал у себя на «Сто семнадцать и два», и он ничем не лечился.

Как пишут ниже, FM-вещание идёт как обычно, это онлайн-стрим, видимо, хакнули:

Но тем не менее, достойно внимания.

«Азовсталь» и Vítkovice

Вот опубликованный вчера ролик «Последний день на Азовстали» из цикла «Крепость „Мариуполь“»:

Ролик атмосферный и страшный, снятый за день до того, как Азовсталь прекратили оборонять, но пост — не об этом.

На 3:33 на переднем плане видна зелёная железная штука с красной надписью «Vítkovice»:

Так вот, Vítkovice — это бывший индустриальный район Остравы, в котором находится ныне закрытый металлургический завод; сейчас туда водят туристические экскурсии. А я живу в десяти минутах езды от этого завода. И проезжаю его на трамвае № 2 по улице Ruská (sic!) каждый раз, когда мне надо в икею.

Во-первых, какие, однако, бывают совпадения. А во-вторых — реально интересно, каким образом эта зелёная штука с надписью оказалась на Азовстали. То есть понятно, что там металлургический завод — и тут металлургический завод, но что такое было перевезено отсюда туда, от чего осталась эта штука? И зачем?

Никакого праздника под названием «День Победы» в России после вторжения в Украину больше быть не может.

Те, кто мог повторить, — доповторялись.

Как точечные репрессии превращаются в массовые

Михаил Подивилов прислал отличную иллюстрацию того, как точечные репрессии превращаются в массовые:

Напомню, точечно репрессируют за то, что вы делаете, а массово — за то, кем вы являетесь. Если достаточно долго смотреть на эту картинку, разница запоминается очень хорошо.

Индикаторы нормальности

У меня было два субъективных индикатора, показывающих, что в России всё ещё не так плохо: радиостанция «Серебряный дождь» и Екатерина Шульман. Если эти двое живы и продолжают делать то, что делали, думал я, значит, в пространстве, где они это делают, ещё можно жить.

«Серебряный дождь» бьётся в конвульсиях с начала пандемии, а Екатерина Шульман, как выяснилось из сегодняшнего «Статуса», уехала на год в Германию (разумеется, так обосновав свой отъезд, чтобы, не дай бог, не сделать из него политическое высказывание).

Ещё 24 февраля было ясно, что в России настают последние времена, но теперь эта ясность подкреплена. Больше индикаторов у меня не осталось.

К счастью, сам я тоже уже не в России.

UPD: а теперь Шульман ещё и иноагент, (как всегда, объявленный в пятницу, чтоб привлечь меньше внимания). В связи с этим и не только посмотрите её последнюю лекцию, она очень важная.

Лекция Виктора Шендеровича в Остраве

Виктор Шендерович, заслуженный сатирик и писатель, сегодня два часа рассказывал чехам о том, как Путин сошёл с ума и во что превратил Россию. Ничего нового (для меня) не сказал, но говорил увлекательно.

Среди прочих, говорил такую умную мысль:

Я автор термина, который мне кажется очень правильным — «запасная Россия». Это миллионы людей, которые думают по-русски, говорят, причисляют себя, внутренне относятся к русской цивилизации, но вписаны в европейскую норму, не поражены имперским геном. Их очень много. Если у них будет шанс стать российской элитой — будет шанс выйти обратно в человечество из тоталитарной трясины.

Россия ещё не начинала этот путь: Россия ещё не достигла дна. Надеюсь, будет возможность от этого дна оттолкнуться когда-нибудь.

Продолжить чтение

Ссылки |

Буча

У меня было много тезисов насчёт путинской войны, из которых должен был собраться один большой связный пост. Я хотел собрать его сегодня, пользуясь тем, что планировал отходить от второй прививки пфайзером три дня, а отходил — два.

Но все мои тезисы сегодня были перечёркнуты большим и всеобъемлющим ужасом, после которого (и сложив который с ужасом уже прошедшим), я окончательно перестал понимать, как жить дальше. Этот ужас, который называется Буча и который должен войти в учебники истории, вместо меня описал и показал Максим Кац:

Идите и смотрите.

И пусть, если вы всё ещё хоть на йоту оправдываете это абсолютное зло, эти кадры стоят у вас перед глазами, пока вы наконец не перестанете.

Впрочем, кому я здесь пишу всё это и имеет ли это ещё хоть какой-то смысл?


P. S. Да, и вот что: если вы почему-то ещё ждёте каких-то постов про Чехию или жизнь в целом — их не будет здесь до тех пор, пока война (или её активная фаза) не закончится. Я считаю, что постить что бы то ни было отвлечённое, пока страна, гражданином которой ты являешься, совершает буквальный геноцид жителей соседней страны, — всё равно что этот геноцид поддерживать. Призываю хорошенько подумать и начать так наконец считать некоторую часть своих подписчиков, которые всё ещё ведут свои соцсети так, будто ничего не случилось.


UPD: ещё прочтите свидетельства местных жителей. У меня нет слов, чтобы это прокомментировать.