субъективизм18

Про Путь

Говорят, у каждого человека Особый Путь. Не согласен. Путь у всех — один и тот же.

Просто люди проходят его с разной скоростью и в разное время. Некоторые перескакивают, и приходится возвращаться. Кто-то тормозит и уходит назад. Кто-то вертится по кругу.

Как изображать этот Путь — разницы нет. Можно изобразить в виде графика, можно, и вправду, — кругом. Главное — дифференциация скорости и времени прохождения реперных точек. Путь — один. Графики разные.

Здесь должна быть гифка Для того, кто проходит, главное, чтоб росло значение производной от Пути — то есть скорости. А если он особенно продвинут — лично ему можно спокойно добавить перед словом «производная» любое порядковое числительное.

Что в конце Пути, автор не знает, поэтому предпочитает утверждать, что Путь бесконечен.

Разумеется, понятие Пути применимо абсолютно к любому аспекту жизни, начиная от её качества в целом и заканчивая отношением, скажем, к сериалу, который вы любите смотреть по вечерам.

«Вишнёвый сад»

Только что я прочитал чеховский «Вишнёвый сад», и прочитанное мне настолько понравилось, что аж пост захотелось написать. В нём я, разумеется, не смогу охватить все сюжетные линии и все конфликты, рецензировать, дать им оценку — но и не стремлюсь к этому. Пока конфликт для меня один, и вы сами знаете, какой. Остальные — жмутся в сторонке, ожидая своей очереди.

Знаете, что скажу? Не соглашусь, как обычно, с Ваней С., который на уроке литературы про «Сад» спорил с детьми и учительницей, считая, что Лопахина не нужно осуждать. Лопахин — удивителен: при своей необразованности он смог откуда-то взять в себе рациональную жилку, обязательную составляющую души нормального бизнесмена. И он прав, чёрт возьми, прав, он должен был срубить к чертям этот загубленный, но все ещё красивый сад, вырвав кусок жизни у Любови Андреевны и Гаева — но ещё более правы были бы те, кто бросил бы этих двоих со своими тонкостями души, оставив сад в покое, дав его продать с аукциона и расстроиться окончательно. Не нужно принимать решения за людей, даже если они не могут сделать этого сами. Не нужно вмешиваться в мирное течение их жизни, построенное, как иногда кажется, на одних лишь болезненных сомнениях, воспоминаниях и нежелании посмотреть правде в глаза. Всё это — неуважение к ним. Хочешь помочь — помогай. Но если твою помощь не принимают — смирись.

Раневскую же с Гаевым тоже есть за что осудить — за лень и привязанность к старой жизни. Но я не буду — потому что вижу в них себя.

На их месте я бы поступил точно так же. И камень, который таким усилием свалил с их душ Лопахин (Раневская с Гаевым до и после продажи сада — совершенно разные люди), свалился бы и с моей.

Из ситуации с вишнёвым садом нет логичного и приемлемого выхода: что бы ни произошло, кто-нибудь будет недоволен. А так как я симпатизирую и Лопахину, и Раневской с компанией, отношение к решению проблемы у меня сложилось очень неоднозначное. Я так и не смог решить, как же эта пьеса заканчивается — трагично или нет. Впрочем, наверное, решать и не нужно. Через какое-то время само решится.

Что же касается драматургии — она действительно драматична, она волею Антона Павловича вгрызается в эмоциональную сферу зрителя, как собака в кусок мяса, оставляя в ней огромную дырку — дырку, которую зритель должен заполнить снова, уже новыми смыслами и идеями. Так и должно вести себя со зрителем любое художественное произведение; это — высшая мера его качества. Вторая высшая мера — воодушевление, вдохновение на творчество и самовыражение; и здесь «Вишнёвый сад» — выше всяких похвал: я ведь пишу пост. Пишу. Самовыражаюсь.

После прочтения я долго ещё, похоже, пробуду в прострации, пустоте, которую нельзя описать общо, дать ей характеристику, а можно лишь, совершенно не понимая, как она устроена, создать другую такую же и поместить в неё другого человека. Я не хочу из неё выбираться. Но придётся: послезавтра ЕГЭ по литературе; собственно, из-за него я и стал читать эту гениальную пьесу. Хоть что-то полезное этот экзамен привнёс в мою жизнь.

Nota bene: подробный школьный урок литературы по «Вишневому саду» я прогулял по Риму.

Логика и интуиция в искусстве

Вчера закончился третий модуль ФДП ВШЭ, во время которого нас учили снимать кино, руководствуясь логическими законами. По итогу этого модуля у меня сложились некоторые тезисы. Они касаются не только кино, но и музыки, литературы, живописи, танца — короче говоря, искусства в целом.

Во-первых, логика в искусстве не работает. Сюжет в искусстве не работает. История в искусстве — не работает. Работает только эмоция, которую вызывает история. Через эмоцию искусство воспринимается интуитивно, поэтому эмоция — проводник между искусством и человеческим подсознательным.

Во-вторых, логические законы (которым нас учили) ломают эмоцию, загоняя её в рамки отточенного логического восприятия. Как только эмоция становится в мозгу режиссёра и, что хуже, зрителя, логически обоснованной, она теряет силу и превращается в неуютный фейк.

Кроме того, логика — одна; способов же восприятия эмоции — огромное множество: одна и та же эмоция вызывает в разных людях совершенно разные ассоциации и разные потоки новых эмоций, с ними связанных.

Искусство должно создаваться не логически, а интуитивно. Интуитивно созданное искусство — живой цветок, который вырастила природа. А искусство логики — это палка, к которой приклеены отростки, ответвления и бутон: отростки — по бокам от палки, бутон — сверху, потому что так надо и так бывает обычно. Для склеивания создатели этой модели используют скотч, клей ПВА, клей «Момент», наноклей, действующий на молекулярном уровне — в зависимости от уровня своего профессионализма. Но то, что у них получается — априори подделка под эмоцию, которая действует на сознание слабее, чем эмоция настоящая.

Люди, которые, может, и знают, как создается искусство с технической точки зрения, но создают его всё же интуитивно, не смешивая интуицию с отточенной техникой — настоящие художники. Адепты же логики — шарлатаны от искусства: они умеют подделывать эмоцию, но действие их подделок не идёт в сравнение с действием чистой эмоции.

Искусство шарлатанов — нить, в конце которой — одна-единственная развязка, одно-единственное понимание. Искусство истинное — хаосный клубок, позволяющий зрителю распутывать себя самостоятельно, примерять больше, чем одну нить, подбирать, сопоставлять их с привычным и открывать непривычное. Настоящее искусство создаётся зрителем, а не художником. Создается интуитивно, подсознательно, а не логически выверенно.

Искусство — это смысловой хаос, в котором должен разобраться и расставить всё по полочкам не автор, а потребитель.

Антивирус и интернет

Лучший способ защитить компьютер от вирусов из интернета — отрубить к чертям интернет. Это только что мне вчера наглядно показал антивирус Касперского. Взял и отрубил. И, представьте себе, ни одного вируса не словил, пока я не снёс к чертям все сетевые драйвера.

Вообще, классный принцип, надо попробовать еще где-нибудь применить. Надоело писать ЕГЭшные сочинения? Не пиши ничего в принципе. Не хочешь готовить обед? Не ешь вообще ничего, так точно готовить не придётся. Не желаешь верстать полезную главную — так удали к чертям блог, нафиг он тогда нужен-то. А если хочешь хороший антивирус, так — делов-то! — отключись от сети, и он не понадобится.

Вот поэтому человек должен быть умнее системы, а ни в коем случае не наоборот. Что бы там ни говорили о наступающем будущем.

Авторская позиция неважна

В школе на уроках литературы сейчас творится немного странное. Почти всю школьную одиннадцатилетку дети, то есть мы, изучаем авторскую позицию.

Но единственный человек, которого реально должна интересовать авторская позиция — кто? Правильно. Автор. Всем остальным должно быть плевать. У всех остальных должна быть своя позиция.

Есть отличный критерий качества художественного произведения. В нем должно быть больше одного подтекста. Если после прочтения сразу ясна эта пресловутая авторская позиция — произведение не тянет на статус качественного.

Всегда должна быть некая неопределённость, непонятность. Если автор запутывает читателя многообразием сюжетных линий, характеров персонажей, метафор, смыслов и подсмыслов — значит, произведение достойно прочтения и обдумывания. Если всё кажется легким и определенным — значит, либо произведение некачественное, либо читатель его перерос. Или, наоборот, недорос. В любом случае сейчас — не время. Неважно, ещё или уже.

Этот критерий, правда, взаимосвязан с другим — нравится/не нравится. С субъективным ощущением, которое вызывает произведение. И подтексты, которых должно быть больше чем один, мы подчас ищем исходя из этого ощущения. Мне, скажем, очень нравится сериал «Шерлок». Ну, этот, BBC-шный, да, на который все молятся сейчас. Я его люблю, очень люблю. Почему, объяснить не могу и не хочу сейчас. Главное — нахожу в нем столько смыслов, что мозг отказывается адекватно воспринимать такое многообразие. И, может, авторы ничего сильно разнообразного в своё творение и не вкладывали, и если изучать авторскую позицию, в мозгу сложится скучная обычная серость. Но для меня «Шерлок» — один из кладезей подтекстов. Потому что он мне нравится.

Такой субъективизм мешает воспринимать смысл, скажете сейчас. Не-а. Наоборот, помогает. Потому что — ещё раз — важен не смысл автора, а смысл зрителя. Читателя, слушателя, любое слово подставьте. А мы никогда не пытаемся искать смысл в том, что нам не нравится.

Авторская позиция неважна.

Комментарий, отлично дополняющий этот пост

Не торопитесь

Знаете, мы слишком тупые, чтобы с той скоростью, которая сейчас считается нормальной, создавать что-то по-настоящему хорошее.

Я имею в виду нас, людей. Не вас конкретно, не вашего соседа, не Фёдора Михайловича Достоевского — всех. Абсолютно. И себя тоже.

Невозможно написать хорошую статью за день. Родить ребенка за месяц. Создать нетленное произведение искусства за два. Снять хорошее кино, нарисовать гениальный дизайн-макет сайта, построить дом, сделать из металла и микросхем седьмой айфон.

Каждое наше действие требует времени — но время не ограничено. Никем и ничем. Время ограничиваем мы сами. Это мы придумали, что любая новость должна доходить до аудитории меньше чем за пять минут — а потом под прикрытием благих прогрессивных намерений довели себя до состояния, в котором не можем не доводить. Это мы берём за шкирку любой бред, пришедший нам в голову, и от недостатка самоуверенности сразу же публикуем. Это мы снимаем откровенно хреновые телесериалы, пишем откровенно хреновые книги, статьи, посты, это мы создаем откровенно хреновые товары и откровенно хреново оказываем услуги — нас никто не заставляет это делать, кроме нас самих.

Мы приучили себя к тому, что это — нормально. И это стало нормальным. И именно поэтому в интернете сейчас столько мусора — всевозможных одинаково плохих текстов, видео, фотографий, интерактивных карт, блогов (и мой, как вы понимаете — не исключение); мы едим, пьём и пользуемся тем, что в жизни не видело объективного знака качества; мы стали частью конвейера, быстро и стремительно производящего говно. И тут же потребляющего, конечно же.

Всё, что есть вокруг нас, мы создаем сами. Создавать же можно двумя способами: медленно делать прекрасное, отрисовывая, отрихтовывая, шлифуя каждый пиксель, сантиметр, буковку, деталь — или же конвейерным методом штамповать что-то некачественное и живущее еще меньше времени, чем-то, что потрачено на создание. Привыкли мы — ко второму. Если я действительно прав — привыкать лучше к первому.

Потому что если я создал нечто, как мне кажется, новое, то по прошествии некоторого времени мне приходит озарение: я вдруг начинаю понимать, что это нечто не стоит того, чтобы отдавать его миру — и нужно либо доработать, либо выбросить; с мусором лучше делать второе. Что если уж давать миру что-то новое, то не вываливать кирпичами из самосвала, а аккуратно опускать на землю; чем выше скорость производства, тем меньше шансов выдать произведенное, не отколов кусочек; а ценное должно быть в каждом кусочке. Гораздо красивее по отношению к миру выдать ему золотой слиток, чем кучку земли, в котором, возможно (впрочем, не факт), есть немного золотого песка. Гораздо красивее по отношению к миру — и к себе самому.

Если вы конвейер — торопитесь! Быстрее! Ещё быстрее — а не то ваши лавры унесут другие конвейеры. Каждая секунда на счету; а время — деньги!

Если нет — возьмите творческий отпуск и погрузитесь в процесс творения. Сделайте что-то по-настоящему хорошее. И обязательно помните: лучшее — не враг хорошего; все, что враг хорошего — не лучшее. Чувствуйте это.

Не торопитесь.

Творите.

Человек и интеллект

Прочёл я пару месяцев назад «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. И так почему-то вдохновился всеми этими альфами, бетами и одним-единственным борцом с системой, что тут же родил концепцию процесса интеллектуального развития человека. Любого.

Концепция не претендует на правильность и есть лишь маленькая песчинка в пустыне наших субъективных мнений о нас самих.

Процесс интеллектуального развития человека можно представить так.

Сейчас загрузится GIF, секунду.

В первые годы жизни человек познает объективный мир. Потом видит, что в нем какого-то рожна не все хорошо и пытается понять, какого. Годами он думает, преодолевает разнообразные препятствия, большая часть которых — внутри его самого, постепенно взбирается на эту огромную гору, в конце концов достигает вершины, становится выше всего, что только есть — ну, правильно, он же на вершине, — и ему открывается последняя истина: бытие с глобальной точки зрения — совершенно бессмысленно. Совсем. Абсолютно. Жизнь не имеет смысла.

Дальше — три варианта развития событий. Человек может:

  1. Придумать себе смысл жизни. Так умные люди выдумали себе богов и их заветы. (А не очень умные — воспользовались их придумками.) Доверить ответственность за собственные поступки воображаемым богам, а значит — перестать думать об их последствиях. И чуть-чуть-таки скатиться с вершины.
  2. Резко сознательно (!) снизить свой интеллектуальный уровень. Понимая, что на высшей точке интеллекту сидеть нет смысла, т.к. осознав абсолютную бессмысленность бытия, дальше жить, мягко говоря, трудно, человек осознанно опускается до уровня большинства людей. Если человек — максималист, он начинает усиленно окунаться в информационные потоки, которые ему предлагает большинство соцсетей и СМИ — то есть те, для восприятия которых не нужно критическое мышление — и сбрасывается с вершины горы в пропасть. Приводит это сами знаете к чему. Если не максималист — спускается чуть ниже, где больше кислорода. Вскоре он забывает, что когда-то был на вершине, и его жизнь спокойно протекает на нужной лично ему высоте.
  3. Прекратить свою бренную, как выяснилось, жизнь, то есть самоубиться. Начать все заново (с точки зрения буддизма). И так — до бесконечности.

В высшей точке долго никто не задерживается. Либо на взлете, либо — в перманентной стабильности — после падения.

Как правило, большинство людей понижают свой IQ бессознательно. Или его понижают за них. Постепенно они привыкают к регрессу и с точки зрения интеллекта «впадают в детство», окончательно и бесповоротно.

(Знаю хороший способ побыстрее прийти к высшей точке: медитация. Слушание интуиции, себя, своего подсознательного — как хотите называйте. Открывает всяческие чакры (не люблю это слово. но нормального аналога не нахожу; назовем открытие чакр «открытием себя для мира»). Расслабляет: автоматически за первые пять-десять секунд снимает большинство мышечных зажимов — стоит только настроиться. Да и вообще, приятно это. Главное — телефон отключить. И мозг — его гораздо труднее, но тоже надо.)

Жить, когда находишься перед высшей точкой, перед самой вершиной, ну очень интересно. Наверное, это самый интересный момент. С повышением интеллекта интерес возрастает: видишь все больше путей к ней. Разнообразие разноображается.

На этом месте у меня закончился поток сознания. Если есть что добавить или возразить, добавляйте в комментариях — или на почту, если стесняетесь, что вот вокруг все такие крутые, критически мыслят, адепты логики, а вы напоказ хотите пострадать какой-то эзотерической хренью. Я тоже стесняюсь на самом деле. Но у меня есть один пендель во плоти, который… впрочем, я уже об этом писал, чего повторяться-то. Спасибо тебе, мил человек. Мотивируешь.

И еще, насчет медитации. Думаю, найдется хоть один человек, который знает что-нибудь о том, как это всё делается. Я один способ знаю, но вдруг есть ещё? Пишите письма.

А Хаксли прочтите, если еще не. Хотя, думается мне, уже да.

Борода

Мудрость не приходит сразу.

Сразу никогда ничего не приходит. Мудрость — не исключение.

Когда рождаешься, видишь все вокруг сквозь розовые очки, умильно, приятно, красиво. блекло. Жить хочется, хоть и не понимаешь этого своего хотения, не осознаешь. Потом проступает сквозь розовый туман реальность: сначала видишь очертания, силуэты, потом они становятся яснее, яснее, и — трах! — в какой-то момент стекла выпадают, оправа вывинчивает из себя крепеж, слетает, рушится — и вместе с ней детство.

Потом еще раз — трам!

И еще!

Трам-та-ра-рам! — и вот уже всё, абсолютно всё разрушается подростковой мглой, предстает в низко черных и ненужных никому красках; сидишь, побитый, надломленный, ждешь, когда восстановится счастье и справедливость. Или не ждешь, миришься и скорбно тянешь лямку унылого существования, задавленный тоской, как клоп под пятерней садовода. И воняешь так же, и смердишь, и высказываешь свои многочисленные недовольства. Их много, все не высказал — оставляешь, копишь их, родимых, лелеешь, уписываешь ими тетрадки-дневники или, если очень повезло и родился в двадцать первом веке, — блоги, черт бы их побрал.

Мудрость — штука сложная и дорогая: достается через клопью вонь и никак, по-видимому, иначе. (Ну, пока что мировая наука имени меня другого способа не открыла.) Мудрым старцем с бородой можно стать, только отрастив бороду.

Борода — опыт. Но не только опыт — борода. Голова! Мозг. Думаешь. Смердишь. И отращиваешь. И другие тебе отращивают — добрые, ха! Мучаются с тобой, верят. А когда надоешь окончательно, взорвешь все взращенные заботливо логические извилины, оставляют. Или просто не замечают изначально — у кого на что хватает характера и темперамента. Бороденка растет: сначала бреемый всеми возможными средствами пушочек юноши, потом, если очень повезло и родился в двадцать первом веке, — хипстерская волосяная вязь. А дальше, через много этапов, старчество. И борода соответствующая.

С бородой жить проще. Не с вязью, длинной, запутанной, в двух измерениях, а с седой дамблдоровской, в одном. Чесать проще, да и волоски трах-тибидохить — ну, а вдруг реально пригодится? Опять же, правда, к одномерному — через многомерное. Не работает этот закон по-другому. (Ну, пока что мировая наука имени меня другого способа не открыла.)

Простота бороды — признак мудрости. Вот и все, что я хотел сказать, вообще-то говоря.